Лидеры по добыче торфа в мире: Объем экспортных поставок торфа на мировой рынок за 2014-2018 гг увеличился на 7,2%: с 9,25 до 9,92 млн т. :: РБК Магазин исследований

Проказник торф. Как добыча «коричневого золота» влияет на болотные угодья Беларуси

Несмотря на строительство БелАЭС, масштабы добычи торфа в стране продолжают расти.

Когда-то известный как «коричневое золото», торф представляет собой плотный органический материал, который накапливается на протяжении тысячелетий в заболоченных местах. В 1913 году на территории Беларуси было добыто 14 тысяч тонн «коричневого золота», а уже в 1950-х годах только на торфопредприятии «Осинторф» (Витебская область) добывалось около полумиллиона тонн торфа в год.

Максимального же уровня добычи этого полезного ископаемого Беларусь достигла в 1974 году. Тогда общий объем добытого торфа составил 16,8 миллиона тонн.

Для этого осушили более 80 % торфяников беларусских болот. Последствия от этой мелиорации страна расхлебывает по сей день.

Торф как губка впитывает воду и более чем наполовину состоит из органического углерода. Несмотря на то что торфяники занимают всего 3 процента от общей площади планеты, они вмещают в себя 30 % всего углерода, накопленного в почвах, – вдвое больше, чем все леса мира. Вследствие интенсивной мелиорации в советское время беларусские болота стали крупнейшим глобальным источником парниковых газов. По эмис­сии СО₂ с поверхности деградировавших болот наша страна занимает одно из самых высоких мест на европейском континенте. 

Торф – это уникальный и востребованный продукт, который улучшает структуру почвы, увеличивает удержание воды в легких песчаных почвах и помогает уменьшить вымывание питательных веществ.

Однако ежегодно используемый в мире объем садового торфа примерно вдвое меньше топливного торфа. Всё из-за мирового лидера по добыче торфа – Финляндии, где почти 90 % добываемого торфа используется в качестве топлива!

Долгое время в Европе торф трактовался как «медленно возобновляемое топливо из биомассы». Финляндия, чьё самоназвание Суоми в переводе звучит как «земля болот», стремясь достичь определённой энергетической безопасности, в начале ХХІ века решила переоборудовать свои теплоэлектростанции под использование локального ископаемого топлива.

Торф стал обеспечивать более шести процентов общей потребности Финляндии в энергии, но зато на его долю стало приходится до одной пятой выбросов энергетического сектора Финляндии.

Однако в 2013 году торф был признан невозобновляемым источником энергии (потому что его выбросы соответствуют выбросам ископаемого топлива, а на обновление торфяных слоев уходят тысячи лет), после чего Европейский Союз ввел значительные ограничения по его использованию и отменил преференции и льготы для его потребителей. В результате объемы производства торфа для сжигания на теплоэлетростанциях перестали расти, а в последние два года добыча на торфяных полях, которые в Финляндии занимают более 50 000 га, начала радикально уменьшаться.

Торфяные поля в Финляндии

К 2030-му году Финляндия обязалась прекратить добычу торфа для энергетических нужд. 

Похожий запоздалый ренессанс торфяной промышленности начался в 2016 году в России, где власти Российской Федерации неожиданно приняли законопроект, который фактически поставил в один ряд торфяные ТЭЦ с производителями возобновляемой энергии.

Однако к концу 2020 года субсидии производителям торфяной электроэнергии были полностью отменены. За это время добыча торфа успела вырасти почти в полтора раза, а Российская Федерация стала одним из лидеров по добыче этого полезного ресурса в мире.

Но самый быстрый рост добычи торфа показывает торфяная промышленность Беларуси, которая за это же время вдвое увеличила свои мощности по добыче этого топлива.

При этом, в отличие от Финляндии и России, в нашей стране масштабы добычи топлива для нужд энергетики скорее всего будут расти и дальше.

В рамках Программы комплексной модернизации торфяных производств на 2021-2025 годы продолжится работа по обновлению основных производственных фондов торфяной промышленности. Планируется строительство 3,7 тыс. га новых торфяных полей и расширение производственных мощностей торфяных заводов.

В чём видится проблема использования торфа в энергетике? Дело в том, что торфяники улавливают элементы и соединения, которые в токсических количествах попадают в окружающую среду: тяжелые металлы, такие как ртуть, свинец, кадмий, мышьяк, цинк и селен, где они оказываются связаны в торфяных отложениях.

Очевидно, что в начале индустриальной эпохи наличие этих элементов и соединений в торфе было минимальным, однако в настоящее время ситуация изменилась.

Особое опасение вызывают пожары на осушенных торфяниках. Осушенные торфяники долго и опасно горят и тлеют даже зимой, вызывая интенсивное задымление.

Торфяные пожары выделяют во много раз больше дыма, чем другие виды пожаров, а с учетом того, что торфяной пожар может действовать и активно дымить месяцами, количество выделяемого им дыма может в сотни и даже тысячи раз превышать количество дыма, выделяемого лесным пожаром сравнимой площади.

Вред от пожаров на болоте можно сравнить с вредом, получаемым от пассивного курения. Учёные подсчитали, что при вдыхании дыма от пожаров на торфяниках организм человека получает вред сравнимый с выкуриванием нескольких десятков сигарет в день.

Когда в августе 2010 года смог от пожаров на торфяниках окутал Москву, смертность в городе выросла более чем на треть. В связи с тем, что это явление длилось нескольких недель, от него нельзя было спрятаться, закрыв окна, либо передвигаясь в метро. Другими словами, миллионы москвичей (в том числе старики, дети, новорождённые) “выкуривали” по несколько пачек сигарет в день.

Смог в Москве в 2010 году

Спасением от пожаров на торфяниках считается вторичное обводнение болота. Болото очищает воду (торф даже используется как фильтрующий и абсорбирующий материал при разливах нефти), и можно было бы думать, что после вторичного обводнения оно опять станет фильтром.

Однако, по мнению беларусской исследовательницы Марины Абрамчук, после того, как торф взаимодействует с кислородом из воздуха, он разлагается, как любая другая органическая материя, например, как опавшие листья в лесу. При этом выделяется большое количество биогенных веществ, которые были зафиксированы в мокром торфе.

Из вторично обводненного болота высвободившиеся биогенные вещества могут попасть в другие болота и водоемы, спровоцировав эвтрофикацию, которая отвечает за знакомый беларусам ядовито-зелёный цвет водоёмов.

Поэтому, к сожалению, подняв уровень воды на деградированном участке, часто можно погубить нетронутое болото рядом. Тем не менее учёные пока не нашли альтернативный путь для самовосстановления исходных или близких к исходным растительных сообществ и биоразнообразия болота, нарушенных мелиорацией.

Полное восстановление естественных функций болотных экосистем требует длительного времени (не менее 20 лет с момента начала работ). И пока не произведено вторичное заболачивание торфяников, на их совести почти 5 % мировых ежегодных антропогенных выбросов диоксида углерода.

Россия имеет около трети мировых запасов торфа

Аргументы Недели →

Экономика

→ № 30(825) 3-9 августа 2022

13+

2 августа 2022, 19:37 Никита ФАВОРСКИЙ

Во времена СССР торфяная промышленность была на подъёме. На сегодня торфяное отопление выжило лишь в нескольких регионах. Правительство ещё 10 лет назад перестало поддерживать отрасль льготами. Можно развести очередной сказ о том, как равнодушные чиновники убивают наследие предков, но в действительности всё куда сложнее. Советская торфяная промышленность умерла по той же причине, что шпалерные и канатные мануфактуры. Но богатейшие залежи торфа действительно могли бы принести России большую пользу, если бы вся экономика была другой.

Проклятие рода Баскервилей

«Декрет о разработках торфяного топлива» был издан большевиками в 1918 году, когда, казалось бы, были дела и поважнее. С другой стороны, страна сидела без электричества, и даже в конце 1920-х в столичной квартире булгаковского физиолога профессора Преображенского оно гасло «аккурат два раза на дню». Ни газа, ни нефти севернее Тюмени ещё долго добываться не будет. А торф – он всегда под рукой практически в любом регионе. Ленин так и сказал: «В торфе наше спасение. Этот торф лежит под боком у тех фабрик, которые в настоящее время стоят».

Ещё в XIX веке из торфа додумались извлекать электроэнергию посредством реторт. Из 100 кг выходило от 20 до 28 кубометров газа – не очень много. Также торфом можно удобрять почву. И уже в 1930-х советские ТЭЦ вырабатывали посредством сжигания торфа порядка 40% всей советской электроэнергии! После войны всю инфраструктуру добычи и генерирующих станций восстановили в двойном объёме: в 1944-м добывали 21, 5 млн тонн торфа, а к 1980-му – уже 50 млн тонн. А ведь в то время уже и Уренгой работал на полную, а газопроводы покрыли всю страну и «ушли» в Европу.

Торфяники разрабатывались в 37 регионах, в отрасли числилось 220 специализированных предприятий. Примерно половину объёма добычи сжигали в котельных, вторая половина шла на удобрения. Другое дело, что всё это уже тогда делалось на дотации, которые в 1990-е исчезли. Следом канула в Лету и сама отрасль.

Могло ли быть иначе? Похоже, что и нет. Объёмы сельскохозяйственного производства в Нечерноземье рухнули в четыре раза: совхозы разорялись, коров экстренно пускали на мясо. Какой тут торф, какие удобрения? К началу 1990-х у России не было денег даже на оплату фрахта судов, которые завозили канадское зерно. Тем не менее отрасли, имевшие эффективных лоббистов, умудрялись получать из бюджета миллиарды. Но откуда лоббисты у торфа? И какой бизнес пойдёт в торфяную отрасль, если можно торговать водкой и приватизировать нефтяные скважины?

В нулевые, когда экономика более-менее зашевелилась, торфяные месторождения массово причислили к землям Лесного фонда и водным объектам. Чтобы получить лицензию на их разработку, инвестор должен сначала изменить категорию земель. А это геморрой, которому Данте не нашёл бы места в кругах ада. Кризис 2008–2009 гг. добил остатки торфяной промышленности, опустив добычу до 1 млн тонн – в 50 раз меньше, чем при СССР. Именно на этом месте, достигнув дна, правительство РФ задумалось, как вернуть торфу прежние позиции. По тогдашней моде «перспективный источник топлива» включили в энергетическую стратегию на период до 2030 г.: «После увеличения объёмов добычи торфа и модернизации технологической базы торфяной промышленности станет возможным его эффективное использование на тепловых электростанциях». Поставлена высокая задача: повысить долю торфяной энергетики в топливном сегменте с 1–2% до 8–10%.

Естественно, ничего подобного не произошло. Торфяные ТЭЦ поставили в один ряд с «ветряками» и прочей возобновляемой энергией: пошли бюджетные льготы, субсидии, гарантии каналов сбыта. Но есть проблема: чтобы на торфе заработала ТЭЦ, её, как правило, надо строить с нуля, потому что советская инфраструктура разорена полностью. Сегодня торф сжигают всего 2 крупные электростанции: Кировская ТЭЦ-4 в Кировской области и Шарьинская ТЭЦ в Костромской.

Но ещё более серьёзная беда в другом: чиновник видит только спущенные сверху задачи. А как можно повысить долю торфа в энергетике, если он объективно в разы уступает по рентабельности не только газу, но и углю? И пока бюрократы натягивают статистическую сову на глобус, Россия рискует проспать «торфяную революцию».

Молоко без коровы

Об этом в своё время хорошо сказал американский профессор Лорен Грэхэм. России, дескать, всегда нужно молоко без коровы. Русские прекрасно умеют изобретать, но внедрять они не умеют. Точнее, экономика у нас для этого не приспособлена. Наши министры в нулевые приезжали за океан: дескать, никаких денег не пожалеем, сделайте нам нанотехнологии, как у вас. И напрочь не понимали, что импортировать придётся не станки, а всю Америку: со свободным рынком, где инвесторам нужны новые технологии, защитой интеллектуальной собственности, контролем над коррупцией и преступностью, правовой системой, где обвиняемый имеет шанс оправдаться и доказать свою невиновность.

Грэхэм отметил: «Россия первой запустила искусственный спутник Земли, но сегодня у неё менее 1% международного рынка телекоммуникаций. Россия первой создала руками Сергея Лебедева электронный цифровой компьютер в Европе, но кто покупает российские компьютеры сегодня? И вот вам ещё один пример – он вообще малоизвестен: нефтяная индустрия в последние годы пережила революцию технологий гидроразрыва пласта. Но никто не помнит, что этот процесс изобрели русские. В советских научных статьях начала 1950-х годов абсолютно, на 100%, рисовали процесс гидроразрыва нефтяного пласта. С этой технологией никто ничего не сделал».

И мы знаем почему: бал правило Министерство нефтяной промышленности СССР, у которой фонтаном бил Самотлор. Кто там будет выковыривать крохи из сланцев? Вольные предприниматели, которых нет? С торфом похожая история: чиновники видят в нём только устаревший вид топлива вроде древесного угля. Хотя это давно не так.

В высокоразвитой Финляндии ежегодно добывают 15 млн т торфа, то есть 35% общемировой добычи. При этом финны используют лишь 1% своих болот – берегут природу. Торф покрывает 7% потребностей страны в электроэнергии, на нём работают 60 ТЭЦ. Секрет прост: жечь газ или мазут, конечно, эффективнее, зато торф не надо далеко возить, не надо строить ЛЭП на тысячи километров (в России на этом осваивают бюджет сотни разномастных ГУПов). Конечно, Хельсинки так не прокормишь, но для небольшого городка лучшее решение: построил котельную, а топливо – с ближайшего болота. Кстати, вредных выбросов при сжигании торфа в отличие от того же угля практически нет – органика всё-таки.

Вроде бы идея создана для России с её необъятными пространствами. За долгие годы обещаний наша газовая держава смогла газифицировать чуть более половины территории страны. В сельской местности уровень 30–40%, некоторые регионы вовсе не охвачены федеральными программами. И вряд ли будут: обширные территории на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке оторваны от крупных городов, а освоить их не получалось и в более сытые времена. К тому же тарифы на газ за 20 лет выросли в десятки раз, а цена электроэнергии из-за инфраструктуры может отличаться в разы: например, в Якутии киловатт-час вдвое дешевле, чем в Москве. Хотя уголь для столичных ТЭЦ возят из Кузбасса через всю страну.

Между тем для использования торфа России даже не нужны зарубежные технологии, попадающие под санкции. Ещё в 2012 г. учёные из Красноярска не только запатентовали, но и применили на практике революционную технологию извлечения газа из торфа. Отдача получается как при сжигании угля. Переоборудовать котельную с мазута на торф занимает 3 недели. За счёт разницы в тарифах эти затраты окупаются за 3 года.

Но не только в энергетике дело. На Западе из торфа вырос многомиллиардный бизнес по производству рафинированного биотоплива в виде топливных пеллет и брикетов. Пеллеты позволяют снизить потребление ценной древесины, даже в камине они горят дольше и эффективнее обычного полена. В Твери на базе местного технического университета создали Восточно-Европейский институт торфяного дела, где есть разработки по 70 видам продукции. Например, гумусовый мелиорант, способный эффективно бороться с опустыниванием земель и очищать радиоактивные почвы. Особые добавки из торфа делают бетон почти водонепроницаемым. Остатки мхов также отличный абсорбент, помогающий собирать нефть при разливах. К сожалению, на слуху только использование торфа в качестве наполнителя туалета для кошек.

– На основе торфа можно делать отличные грунты и компосты, а также удобрения, сорбенты, красители, битумы, – говорит Олег Мисников, завкафедрой геотехнологии и разработки торфяных месторождений Тверского государственного технического университета. – Изобрели даже порошок, при добавке которого не комкуется цемент. При растворении в болотных водах фенолы создают антибактериальную среду, поэтому целебные торфяные грязи используют при лечении кожных заболеваний и в косметике. Индейцы использовали торф в качестве подгузников для новорождённых, а у нас на кафедре студентка защитилась на бакалавра по торфяным подгузникам. А прочность строительных блоков на основе торфа позволяет возводить несущие стены коттеджей. При этом возникает так называемый эффект деревянного дома – летом в нём прохладно, а зимой тепло.

Нынче у москвичей торф вызывает неприятные воспоминания 2010 г., когда горели торфяники в Подмосковье, накрывая столицу удушливым смогом. Другой вопрос: почему это произошло? Как может гореть болото? Очень просто: для добычи торфа болота осушали, потом бросили, потом сократили чуть ли не всех лесников. Разрабатываемые торфяники не горят – спросите тех же финнов. И кто в итоге виноват: торф или умные чиновники? Последние при разборе полётов породили дорогостоящую идею – снова залить все торфяники водой.

Хотя болота представляют собой четырёхметровый слой промышленного торфа – бери и разрабатывай хоть завтра, лет на 20 хватит. А разведанные запасы только в Тверской области можно разрабатывать в течение полутора тысяч лет. Вся Россия имеет около трети мировых запасов торфа – разумеется, это первое место в мире. Но в Земельном кодексе нет понятия «торфяное месторождение» – есть лишь термины «болото» и «заболоченная территория».

Подписывайтесь на Аргументы недели:
Новости |
Дзен |
Telegram

Реклама

• СССР
• торф
• промышленность
• экономика

Новости МирТесен

Экономика

Политика

Политика

Политика

Политика

В мире

В мире

Общество

Политика

Политика

Экономика

Происшествия

Политика

Политика

Общество

Общество

Наука

Политика

Новости МирТесен

Мнение

Политика

Политика

Общество

Земли лесов и торфяников.

Беларусь входит в число мировых лидеров по восстановлению осушенных торфяников. | Новости

Итоги масштабной реабилитации торфяников в Гомельской области Беларуси оценили Министр природных ресурсов и охраны окружающей среды Андрей Худык, Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Корея в Республике Беларусь Тэ Джун Ёл и представители различных соответствующих учреждений и организаций.

Министр природных ресурсов и охраны окружающей среды Республики Беларусь Андрей Худык обратил внимание на то, что вопросы климата сегодня находятся в центре мировой повестки дня. По словам министра, проект по восстановлению осушенных торфяников имеет множество преимуществ и решает огромное количество задач. «Из-за смещения климатических зон, изменения климата в мире Гомельская область, как и вся Беларусь, испытывает огромный дефицит продуктивной влаги в почве для формирования сельскохозяйственных культур. Меняется биоразнообразие. восстановить наши экосистемы, хотя бы повторно полить истощенные торфяники», — заявил Андрей Худык.

Значимость проекта для всей Гомельской области подчеркнул председатель облисполкома Геннадий Соловей. Он констатировал, что с изменением климата в регионе все чаще стали наблюдаться различные негативные явления: «Например, в июле этого года в Мозырском, Жлобинском, Гомельском районах мы ощутили почвенную засуху. В Речице столкнулись с песчаными бурями. Благодаря проекту будет восстановлена ​​биосферная система реки Турия, снизится пожароопасность в этом районе и в целом появится возможность сохранить природные ресурсы для будущих поколений».

Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Корея в Беларуси Тэ Джун Юл отметил, что опустынивание и деградация земель являются частью вызовов, стоящих сегодня перед миром. По словам посла, все человечество может преодолеть эти вызовы. «В этом контексте большое значение имеет нынешний проект сотрудничества между нашими странами и ООН. Он демонстрирует наше стремление к совместным усилиям», — сказал дипломат.

Работы по восстановлению торфяников на данных участках проводились в рамках проект международной технической помощи «Восстановление осушенных торфяников в Беларуси» . Проект реализуется с 2018 года Общественным объединением «Зеленая экономика» в партнерстве с Министерством природных ресурсов и охраны окружающей среды Республики Беларусь и Гомельским областным исполнительным комитетом. Это часть деятельности Партнерства по озеленению засушливых земель Чанвонской инициативы, финансируемого Корейской лесной службой. Работа ведется в соответствии с соглашением с Секретариатом КБОООН.

Более 3000 га деградированных и нерационально осушенных торфяников восстановлено в результате второго этапа проекта в этом году, из них более тысячи га торфяников восстановлено в 2019 году в рамках первого этапа проекта.

Экологическая реабилитация торфяников

Восстановленные торфяники первоначально представляли собой районы бывшей добычи торфа с множеством полевых дрен. Как говорят специалисты, эти места очень труднодоступны, поэтому здесь буквально десятилетиями не ступала нога человека.

В рамках проекта в этом году была построена дамба на ранее осушенных участках и построено 120 коффердамов по специальной технологии для удержания воды.

Кроме того, в рамках проекта на территории проекта была приобретена и установлена ​​инновационная автоматическая система мониторинга и раннего обнаружения лесных пожаров «Хранитель леса». Он состоит из высокоточных камер наблюдения и программного обеспечения на основе искусственного интеллекта. Мобильные камеры установлены на вышках и вращаются вокруг своей оси, способные засекать очаги возгорания на расстоянии до 35 километров. А инфракрасные датчики могут даже определять температуру огня.

Восстановление торфяников способствует решению глобальных экологических проблем

Беларусь часто называют краем лесов или озер, но природа щедро одарила страну и торфяниками (также известными как топи, болота и трясины). Общая площадь торфяников в Беларуси составляет около 2,5 млн га. Когда-то эти территории считались обязательными для сельскохозяйственного использования. Эта политика привела к масштабным мелиоративным программам и вместе с промышленной добычей торфа нанесла значительный ущерб природным экосистемам — две трети этих площадей были осушены. Тем не менее, в Беларуси в естественном или близком к естественному состоянии находится более 860 000 га торфяников. В рамках проектов международной технической помощи уже реабилитировано более 64 000 га нарушенных торфяников. Беларусь в настоящее время является одним из мировых лидеров по восстановлению торфяников, и работа по экологической реабилитации торфяников продолжается.

Такая масштабная экологическая реабилитация водно-болотных угодий вносит большой вклад в решение сразу нескольких глобальных проблем.

Нарушенные торфяники являются основными источниками выбросов парниковых газов, при этом ежегодные глобальные выбросы CO2 составляют 1,3 гигатонны или 5,6% глобальных антропогенных выбросов. Поэтому сохранение, восстановление и устойчивое использование экосистем водно-болотных угодий является одним из ключей к борьбе с последствиями изменения климата.

Цели по экологической реабилитации нарушенных торфяников в Беларуси включены в цели Конвенции ООН по борьбе с опустыниванием и деградацией земель к 2030 году и в Определяемые на национальном уровне вклады в решение проблемы изменения климата в рамках Парижского соглашения. Беларусь сделала еще один важный шаг к выполнению своих обязательств по Парижскому соглашению, приняв Закон «Об охране и использовании торфяников». Дианна Копански, координатор Глобальной инициативы по торфяникам Программы ООН по окружающей среде, сказала: «Поистине впечатляет то, что Беларусь приняла меры по восстановлению и взяла на себя обязательства в отношении своих невероятно важных торфяников. Включение торфяников в цели NDC, LDN и принятие законов показывают, что Беларусь находится на шаг впереди в плане действий по борьбе с изменением климата! Я с нетерпением жду возможности узнать больше об их опыте и поделиться им со странами и заинтересованными сторонами, приступающими к защите и сохранению торфяников, на предстоящей КС 26 РКИК ООН в Глазго и за ее пределами».

Беларусь поставила перед собой амбициозные цели на ближайшее десятилетие. «Мы ставим амбициозные планы и задачи по достижению климатической нейтральности, укреплению адаптационного потенциала к последствиям изменения климата, предотвращению деградации земель, широкому внедрению водосберегающих технологий, восстановлению нарушенных экосистем, развитию экотуризма», — заявил министр природных ресурсов Андрей Гудык. и охраны окружающей среды Республики Беларусь.

Беларусь также приветствует такую ​​важную инициативу, как Глобальная инициатива по торфяникам, и готова делиться своим опытом через эту признанную международную площадку.

Экологические и социально-экономические выгоды от восстановления водно-болотных угодий 

В Гомельской области реализуется второй этап проекта «Восстановление осушенных торфяников в Беларуси». Этот регион был выбран не случайно. Чернобыльская катастрофа затронула почти треть Гомельской области. Выжигание торфяников, расположенных в радиоактивной зоне, представляет особую опасность, так как увеличивает переход радионуклидов на здоровые земли, еще больше сокращая площади, пригодные для сельского и лесного хозяйства. Восстановление торфяников также поможет предотвратить возможное загрязнение других территорий в результате торфяных пожаров и миграции радионуклидов. Также в области, как и повсюду в стране, засуха и падение уровня грунтовых вод снижают урожайность сельскохозяйственных культур, наблюдается усыхание лесов и массовое поражение деревьев короедом. Поэтому большие площади подверглись аварийным рубкам. Кроме того, участки осушенных торфяников подвержены высокому пожароопасности.

Восстановление нарушенных болот поможет стабилизировать уровень грунтовых вод на прилегающих территориях, тем самым уменьшив проблему засухи и скопления пресной воды; обеспечение устойчивого водоснабжения рек и озер; предотвращение минерализации торфа и пересыхания почвы; снижение риска возникновения лесных и торфяных пожаров; также увеличение количества редких видов флоры и фауны и восстановление биологических ресурсов, таких как клюква; создание условий для развития экологического туризма, ориентированного на рекреационный потенциал водно-болотных угодий.

Цифры и факты

Белорусские торфяники являются местом обитания более 40 % видов птиц, 35 % видов насекомых, более 15 % видов дикорастущих растений, занесенных в Красную книгу Республики Беларусь. Для некоторых исчезающих видов белорусские водно-болотные угодья имеют решающее значение для их глобального выживания.

Белорусские торфяники приносят ряд преимуществ экосистеме:

• сохранение более 7 миллиардов кубометров пресной воды;

• обеспечение устойчивого водоснабжения рек и озер;

• хранение около 500 миллионов тонн углерода в водно-болотных угодьях;

• обеспечение ежегодного удаления из атмосферы около 900 000 тонн углекислого газа;

• обеспечение воспроизводства биологических ресурсов, т.е. клюква – более 10 000 тонн в год;

• развитие экотуризма с упором на рекреационный потенциал торфяников.

Глобальное восстановление торфяников через 30 лет: где мы находимся в этом замшелом мире?